Даже вооружённый до зубов солдат должен хорошо питаться каждый день – цена самого современного оружия в руках полумёртвого от голода бойца стремится к нулю. В литературе многократно описаны и разобраны вопросы, касающиеся снабжения Русской императорской армии артиллерийскими снарядами, винтовками, аэропланами – но как же обстояли дела с питанием в российских воинских частях во время Первой мировой?
Гладко было на бумаге
Такой важный вопрос, как пища, не нуждается в особых смысловых подводках и начале разговора издалека. Итак, что же должен был включать в себя согласно довоенным нормам довольствия паёк рядового пехотных частей Русской императорской армии? В первую очередь, фунт (453 г) отварной говядины, кроме того — 2 фунта сухарей на 2,5 дня, около 26 г сахара, 50 г соли и флягу с водой на 700 граммов. Как же указанные довоенные нормы соотносились с ситуацией на фронте?
Период кампании 1914 года был ещё сравнительно сытным. Например, мясной паёк с началом войны потяжелел до полутора фунтов (614 г). Однако это потребовало ежедневного забоя свыше 17 000 голов крупного рогатого скота. Вскоре увеличение пришлось «откатить».
Уже в начале Галицийской битвы на Юго-Западном фронте, в частях 38-й пехотной дивизии 19-го армейского корпуса, имели место суточные перебои в снабжении солдат продовольствием. Как следствие, «наступление 152 п[ехотного] п[олка] на д. Домброва велось крайне вяло и нерешительно, что об'ясняется общим утомлением, чрезвычайным моральным напряжением и голодом».
На Северо-Западном фронте в этот начальный период войны отмечались не менее удручающие ситуации. 12 августа 1914 года командир XIII армейского корпуса телеграфировал начальнику штаба 2-й армии: «…район корпуса исключительно бедный, буквально нельзя найти ни куска хлеба, что испытываю на себе лично. Полков, богато обеспеченных хлебом и сухарями, в корпусе нет». В журнале боевых действий 3-й гвардейской дивизии серединой сентября 1914 года датируется следующая бесстрастная запись: «…части испытывали затруднения в продовольствии и фураже. Отсутствие запасов в интендантстве вызвало необходимость каждой части самостоятельно организовывать своё питание». Более того, уже осенью первого военного года часть мяса пришлось выдавать солониной. Приказ по армиям Северо-Западного фронта от 7 (20) октября 1914 года устанавливал мясной паёк в 3/4 фунта (307 г) мяса и 1/4 фунта (102 г) солонины – её элементарно проще было хранить и транспортировать.
Система войскового снабжения была бюрократизирована, как и другие армейские структуры. В соответствии со статьями 460 и 588 Высочайше утверждённого 16 (29) июля 1914 года Положения о полевом управлении войск, требование какого-либо вида довольствия должно было направляться из войск через начальников корпусных управлений начальнику этапно-хозяйственного отдела штаба армии, а уже затем — начальнику снабжений армий фронта или подчинённых ему управлений. Проблемы с поставками продовольствия невозможно было решить без подобных проволочек.
Но нельзя сказать при этом, что командование ничего не делало для их разрешения и смотрело сквозь пальцы на халатность командиров полевых частей, не следящих должным образом за обеспечением войск продовольствием. Например, 9 (22) сентября командир 265-го пехотного Сухаревского полка полковник Сланский мог быть снят генералом П. К. фон Ренненкампфом с должности за недостаточную заботу о довольствии нижних чинов. Но к тому моменту он уже сдавал дела полка, и потому взыскание ограничилось выговором, сам инцидент же был поставлен на вид начальнику 54-й пехотной дивизии генерал-лейтенанту Чижову.
Проблемы и попытки их решения
Наряду с мясом в ряде частей имелась проблема нехватки хлеба. Полковник Э. А. Верцинский, командующий 145-м пехотным Новочеркасским Императора Александра III полком, отмечал в воспоминаниях, что она разрешалась приобретением муки у мирного населения в районе ночлега и последующей выпечкой из неё хлеба специально организованной полковой командой. Однако оборотной стороной коммерциализации снабжения — приобретения, правда, не зерна или муки, а овощей и фруктов на путях следования частей и железнодорожных станциях — стали случаи заболевания солдат дизентерией. Дабы снизить угрозы вспышек заболеваемости кишечными инфекциями в полевых частях, Главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта приказом от 27 августа (9 сентября) 1914 года наложил на торговлю плодами и зеленью запрет.
Возможностью наладить выпечку хлеба на передовой располагала далеко не всякая пехотная часть. Месяцем позже в донесении командиру лейб-гвардии Финляндского полка штабс-капитан Ю. Н. Аргамаков сообщал: «Уже 2-й раз за время войны я кормлю роту на свои деньги… Ни один интендантский склад за последнее время нам ничего не отпускает». Менее чем месяц спустя им не исключалась даже угроза солдатского бунта из-за отсутствия хлеба.
Офицер, по его собственному признанию, тяготился вынужденными изъятиями у мирного населения их последнего продовольствия. Между тем они были регламентированы приказом войскам 1-й армии ещё 24 августа (6 сентября). Разрешалась реквизиция имущества жителей для потребностей армии, безо всякого вознаграждения владельцев, но строго по распоряжению командиров корпусов или начальников дивизий. Впрочем, едва ли это требование соблюдалось войсками всерьёз. Как вспоминал ротмистр Сумского гусарского полка В. Литтауэр, сразу после пересечения границы Восточной Пруссии 6 августа первым населённым пунктом на их пути оказался город Мирунскен, в котором находилась сыроварня. «Для наших солдат наступили «золотые времена». На протяжении двух, может, трёх недель они ели… сосиски, ветчину, свинину, цыплят и гусей», — живописал удачу своей части Литтауэр.
Тем не менее, подобные эпизоды были явным исключением для действующей армии, тогда как недостаток продовольствия подчас расценивался как обыденная черта фронтовой жизни. Осенью для командования стала очевидной нехватка сухарей — 21 октября в приказе войскам 1-й армии генерал Ренненкампф с недовольством отмечал: «В некоторых частях войск относятся недостаточно внимательно к сохранению ранцевого и обозного сухарного запаса,.. без особой нужды расходуют даже ранцевый запас». Приказом воспрещался расход сухарей без «экстренной надобности».
В ходе Лодзинской операции в ноябре 1914 года противник перерезал пути сообщений частей 2-й армии, следствием чего стали всё те же перебои в снабжении войск продовольствием.
В целом, энергетическая ценность суточной дачи продовольствия нижнего чина составляла 3150 калорий, причём с января 1915 года и до окончания войны она лишь снижалась. Размер мясного пайка, как наиболее важного элемента рациона, не был исключением. Он мог варьироваться в зависимости от положения дел на фронте. Например, когда войска Юго-Западного фронта преуспели в Карпатах – полновесный фунт мяса вернулся. Зато на Северо-Западном фронте по приказу от 17 мая 1915 года устанавливались дневные нормы в 1/2 фунта мяса, четверть фунта солонины и… предложение докупать недостающее на местах. «Великое Отступление» не улучшило положения дел даже со стабилизацией фронта.
Никуда не делась проблема перевозки мяса и доставки его на фронт в пригодном для употребления состоянии. Ведь, как известно, заморозить мясо можно только один раз. Вагонов-ледников не хватало, склады для хранения мороженого мяса принялись строить с большим опозданием.
Способ разрешения этих проблем предлагался в записке, поступившей в Главное военно-техническое управление (ГВТУ) военного ведомства 19 февраля (4 марта) 1915 года за подписью «якут Иннокентий Степ[анович] Говоров». Автор предлагал отказаться от использования рефрижераторов, копчения и засола мяса: «для замены сказанных способов, мы имеем прекрасный предмет во всех отношениях, именно винный спирт». Не мудрствуя лукаво, Говоров советовал заливать бочки с мясом спиртом, а затем выпаривать его, ссылаясь на низкую точку кипения. Отдельным пунктом шли рекомендации кулинарного характера.
– заключал изобретатель. В условиях «сухого закона» Технический Комитет счёл предложение Говорова не имеющим боевого значения. Однако его замыслу было суждено воплотиться в рационах экипажей подводных лодок ВМФ Советского Союза и России – хлеб на их борту хранился заспиртованным и помещённым в герметичную упаковку. Идея находчивого якута обогнала и пережила своё время на десятилетия!
«Относительно вкуса можно приправлять пряностями и иногда заменять вином, в особенности, когда заготовляется малыми порциями и имеется в виду употребление холодной закуской. И один запах освежил бы и прибавил отвагу»,
Затруднение таможенника Верещагина
В отдельных случаях ситуация с мясной провизией складывалась для войск относительно благополучно. Командующий 6-й артиллерийской батареей полковник Б. В. Веверн вспоминал, как в период «Великого Отступления» 1915 года нижние чины обеспечивались мясом оставленного беженцами рогатого скота, и на фоне этого изобилия солдатам мясо было не по нутру, а варёная кукуруза казалась «барским» кушаньем. Особо предприимчивые пересыпали сахаром лесные ягоды, изготавливая варенье.
С 7 (20) апреля 1916 года и до конца войны мясной паёк составлял 1/2 фунта мяса, «причём было разрешено засчитывать в счёт мяса рыбу, а также мясные отходы». Как отмечает историк М. В. Оськин: «Последняя норма – объективно возможный для страны предел выдачи мяса в действующей армии в ходе затяжной войны».
На Кавказском фронте летом 1916 года царила весьма существенная нехватка продовольствия. «…У казаков давно вышел запас сухарей. Иногда доставали мясо, оставленный одиночный скот, варили суп не только что «без ничего», но и без соли», — свидетельствует хорунжий 1-го Кавказского полка Ф. И. Елисеев. Он же рисует трагикомическую сцену диалога с голодными казаками:
Как тут не вспомнить возглас отчаяния таможенника Верещагина из кинофильма «Белое солнце пустыни»: «Опять ты мне эту икру поставила! Не могу я её каждый день, проклятую, есть. Хоть бы хлеба достала!..».
«Што вы едите? — спрашиваю, сам голодный.
— Да ягоды, ваше благородие! — отвечают они. Попробовал я их, эти ягоды и… выплюнул.
— Да ведь это отрава… — говорю им.
— Э-эх, ваше благородие! — протянул один из них. — Пущай хучь отрава, но все же кисленькая… ни хлеба, ни соли нетути… адна мяса… ана уже ни лезет у рот…
И я их понял. И этак восемь дней подряд».
Практически полное отсутствие горячей пищи отмечалось на момент начала кампании 1917 года в частях, участвовавших в Митавской операции. Несложно догадаться, что продовольственный кризис, разыгравшийся в тылу, не улучшил положения дел на фронте. Итог у этой ситуации мог быть только один, и он известен.
Сегодня специалисты и любители истории продолжают дискуссии о насыщенности фронтов Первой мировой тяжёлой артиллерией, винтовками и так далее. Но за этими спорами порой забывают: и вооружённый до зубов, и безоружный воины одинаково хотят есть и должны делать это каждый день. Этот простой и непреложный факт применительно к событиям 1914–1918 годов со всей очевидностью заслуживает дальнейшего изучения и раскрытия в статьях.
Источники и литература:
- Приказы войскам 1-й армии. Документальная коллекция отдела военной литературы Российской государственной библиотеки (ОВЛ РГБ). Инв. № 157/20.
- Документы Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА).
- Армеев В. Щи да каша — пища наша. Этюд о военно-полевой кухне // Родина. 2007. №3.
- Веверн Б. В. 6-я батарея. Повесть о времени великого служения Родине. Т.2. Париж, 1938.
- Верцинский Э. А. Из мировой войны. Боевые записи и воспоминания командира полка и офицера Генерального Штаба за 1914–1917 годы. Таллин, 1931.
- Елисеев Ф. И. Казаки на Кавказском фронте. 1914–1917. М., 2001.
- Журнал боевых действий 3-й гвардейской пехотной дивизии. 1914 г. Париж, 1938.
- Кузнецов Б. И. Действия 19-го армейского корпуса во встречном бою 26–27 августа 1914 г. // Война и революция. М., 1935.
- Оськин М. В. Русская армия и продовольственный кризис в 1914–1917 гг. // Вопросы истории. 2010. №3.
- Стон смешался с криком «ура». На Германской войне. Год первый // Источник. 2002. № 1.
- Ступин В. Борьба за укреплённые позиции в условиях русского театра военных действий. Митавская операция 1916–1917 гг. // Военно-исторический сборник. Выпуск 2. М., 1919.
- Федосеев С. Л. «Пушечное мясо» Первой мировой. Пехота в бою. М., 2009.
- Littauer V. S. Russian Hussar. A Story of the Imperial Cavalry 1911–1920. London, 1966.
