Уезжать от моря в хорошую погоду никогда не хочется, поэтому в путь двинулись только после обеда, за Чонгаром, в Салькове набрали рыбы, креветок, пива и свернули на дорогу Геническ – Новая Каховка. Солнце уже садилось. В Чкалове повернули на Асканию-Нова, и солнце скрылось.
Плакаты на обочинах гласили, что съезжать с дороги нельзя, бо кругом заповедная эталонная степь, нетерпящая присутствия человека:

Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась степь, ровная как стол, ни домика, ни огонька, ничего, даже на столбах вдоль дороги не было проводов. Через несколько километров пропали и столбы. Почему-то вспомнил, что после Чкалова на дороге не было ни одной машины, ни встречной, ни попутной.
По спидометру до Аскании-Нова оставалось километров 15, когда через дорогу, наискосок, переполз какой-то бесформенный шевелящийся ковер темно-бурого цвета. Давно я не бил по тормозам с такой силой! В свете фар остановившейся машины, мы смотрели, как нечто темное сначала перекрыло весь асфальт в пяти метрах перед капотом, а затем, уже за обочиной, поднялось невысоко над землей и улетело.
Никогда бы не подумал, что стая птиц может быть такой плотной и слаженной при движении по земле. Далее нам встретились еще две такие же стаи. На память пришли документальные фильмы советских времен об этом степном заповеднике, где хорошо прижились буйволы, жирафы, и другая африканская живность… На всякий случай, скорость я сбросил, да и дорога там не очень.
Наконец появились признаки цивилизации – красные огни на каких-то мачтах и домики. На въезде в Асканию-Нова функционировала контейнерная АЗС, где и узнали, как проехать к гостинице. Двухместный номер оказался вполне приличный – спальня, гостиная, ванная и туалет. Интерьер и обстановка 80-х годов прошлого века, но все работало, даже холодильник, куда сразу было загружено пиво. Удивила ванная комната - площадью не менее 15 кв.м, с диковинной сантехникой:

и ванной исполинских размеров - 2х0,8м. Но это мы разглядели позже, когда включили свет, а в темноте поразил пол покрытый ковром ночных бабочек цвета розового перламутра! Тонкий слой воды на полу из подтекающего крана и открытая форточка редко заселяемого номера сделали своё дело.
Женщина на вахте, кутаясь в толстый мохеровый свитер, предупредила, что ночная автостоянка перед гостиницей действует только летом, а в остальное время года дежурные не желают мерзнуть, охраняя автомобили постояльцев. Утерев пот со лба, и подтянув шорты, мы отправились перегонять машину на охраняемую стоянку в трех кварталах от гостиницы.
Заблудиться в Аскании-Нова тяжело, несмотря на полное отсутствие уличного освещения, поэтому обратный путь в гостиницу мы расценивали как прогулку по свежему воздуху перед сном. Шли прямо по улице, освещая дорогу фонарем, справа были мазанки частного сектора, а слева, метрах в десяти от дороги – нескончаемый забор из сетки рабицы:


Забегая вперед, скажу, что только утром следующего дня я понял одну особенность здешнего заповедника: забор здесь окружал людей, а животные обитали снаружи - на воле. Что заставляет их приходить к людям непонятно, может любопытство, но, скорее всего голод.
Поэтому, когда из-за забора раздался сильнейший звериный рык и сразу за ним звуки какой-то возни, подумалось, что кого-то поймали и начали его есть. А еще, я понял, почему наш кот Тимофей не реагирует на собачий лай или кошачье мяуканье в фонограммах (телевизор, радио) – это совсем не то. Богатство настоящего звука в эталонной степи (прерии, саванне, и т.п.) говорило о большом весе животного и его силе. И это не фонограмма.
На мгновение, в свете моего фонаря, за забором зажглись две пары глаз, красноватые в полуметре над землей, а выше, в метре – желтые. Наш неспешный вечерний променад сразу перешел в оздоровительную пробежку вдоль все того же забора. Свернув на перекрестке к гостинице и возбужденно обмениваясь впечатлениями, мы уже шагом шли по каштановой аллее. Навстречу начали попадаться прохожие, причем двигались они без фонарей – видимо привыкли к темноте.
Под деревьями лежало много опавшей листвы, местами ее сгребли в кучи. Возле одной из таких куч возились две мелкие собачонки. В свете фонаря они замерли ненадолго, а потом одна затрусила прочь, а вторая осталась стоять… на задних лапах. В передних лапах она что-то держала. Не знаю почему, но я перевел фонарь вслед первой собачке. Она не успела отойти далеко, и мы ее разглядели: непропорционально длинная морда (от носа до лба), светло-коричневая шерсть и длинный (длиннее туловища) пушистый хвост, который собака держала, вытянув горизонтально.
К тому моменту, второй собаки (?) и след простыл. Жена утверждает, что собачки эти совершенно обычные уличные, и я все выдумываю, но сдается мне, что такое тесное соседство с диким животным миром даром ни для кого не проходит.
Утром следующего дня, к нам на подоконник прибежала белка. Просто сидела и смотрела на нас через стекло, шерсть темно-коричневая, а коготки на лапах в красной кирпичной пыли. Третий этаж однако, а деревьев рядом нет.
2008 г.
Молодец был Фридрих Эдуардович Фальц-Фейн. В 1874 году в награду за успешно выдержанные экзамены в гимназию, он получил от отца вольер для птиц в этих местах. Через 15 лет после окончания университета, он основал здесь уникальный акклиматический парк. Выписал из Франции гидрогеолога и тот нашёл ему подземный источник воды, на Херсонской трудовой бирже была нанята фигова туча рабочих, которые вручную вырыли арыки, от артезианской скважины к каждому(!) дереву старше 8 лет на 200 гектарах территории дендропарка:

Арычная система полива исправно работает (кроме воскр.) до сих пор. Вручную вырыты и здешние водоёмы:

где гнездится местные птицы, а весной и осенью - и перелётные. Осенью 2008 г. так и было - засыпать и просыпаться под клёкот сотен водоплавающих птиц среди бескрайней выжженой за лето степи, это, я вам скажу, дорогого стоит.
Кругозор Фридриха Эдуардовича не ограничивался животным и растительным миром: грунт от ирригационных работ, он приказал свозить в искусственные курганы, на вершины которых установил каменные изваяния половецких баб, вывезенных им из-под Днепропетровска:


Баб этих он привёз много, а курганов было мало, поэтому остальных баб расставили в случайном порядке на лужайках дендропарка:

Вот времена были!
Вообще место там непонятное, т.н. Большой Чапельский под — уникальная депрессия размером 4 на 6 км, периодически заполняющаяся талой водой. Она и сверху смотрится интересно:

Теперешние власти судьбой заповедника сильно не заморачиваются. Если в 2005 г. в пейзаже местами не хватало только электропроводов но оставались столбы и источники энергии:

то в 2008г. остались одни столбы. Ветрогенераторы, видимо ветром сдуло...